ЕСЛИ ДОРОГ ТЕБЕ ТВОЙ ДОМ - А ФАШИСТА НЕТ
***
- Хочу драться с фашистами, - объявил Слон, заграждая мне дорогу в подворотне. - Как мой дед на фронте. Ты Симонова «Если дорог тебе твой дом» читал, недоросль?
Он смотрел на меня одухотворённо, сверху вниз, а лапы его давили мне на плечи.
Что за задвиги у него?
Я со Слоном (на самом деле его звали Аслан) не особо дружил по причине разницы в возрасте. Так, верзила из восьмого, толстоватый, жлобоватый, на полторы головы выше. Но и чужими мы не были - пионерили в совете дружины, вместе в походы ходили, в театре играли. А теперь он уже комсомолец. Но вообще ничего парень, свой.
Хотя "недоросль" меня обидела.
- Ну так дерись с фашистами, - разрешил я ему и поднырнул под руку. Мне надо было пообедать и идти на ракетомодельный. И вообще Слон мне был неинтересен, особенно после "недоросли". Подумаешь, какой правильный комсомолец-антифашист! Если хочет драться с фашистами - пусть поезжает в Чили и там дерётся. Или в ФРГ, там много неофашистов.
- Куда?! No pasaran!
Он успел ухватить меня за ворот и сильно дёрнул. Я отлетел назад и чуть не упал - Слон удержал. Ничего себе силища! Даром что Слон...
А он снова давил мне на плечи. Глаза его смотрели очень по-взрослому.
- Что мы будем делать, если встретим фашистов? А?
Он явно гордился собой.
- Слон, отвали!
- Ты обзываешься, как фашист! - объявил Слон сурово. – Это фашисты считают людей животными. А с фашистами мы поступаем так!
И он быстро бросил меня через бедро. Асфальт вдруг исчез у меня из-под ног, подворотня перевернулась, и больно долбануло снизу. Он что, оказывается, дзюдо занимается?!
Я попытался выкрутиться, но Слон навалился тушей сверху, заломил мне руку, ударил коленом по почкам - и начал бить кулаком по затылку. Не то, чтобы сильно – но боль оставалась. И было чертовски унизительно. И дьявольски болел локоть.
У меня брызнули слёзы бессилия - вместе с очередным ударом. Ах он, сволочь! Что я ему сделал? Какой из меня фашист?!
- На тебе, фашист, - с наслаждением приговаривал Слон, обрабатывая мне затылок несильными ударами. - Так убей фашиста, чтоб он, а не ты на земле лежал...
Своего ведь бьёт, гад! Своего! Мы ж с ним в совете дружины!.. Лежачего!
Мне было не вырваться, я отчаянно загребал ногами, пытаясь хоть как-то зацепить Слона.
Но ничего нельзя было сделать. Каждый мой рывок усмирялся заломленным локтем.
- Пусти, - хрипел я, - с-с-своло-о-очь...
- Сколько раз ты увидишь фашиста - столько раз ты его и убей!
И вдруг откудато-с потолка подворотни упал знакомый драный портфель. Налетел вихрь - и сдул тушу проклятого Слона с моей спины.
- Бей Слона!!!
Это оказался Бородуй.
- А, ещё один фашист! - закряхтел Слон, подминая Бородуя под себя.
Я бросился на помощь Бородую: приложил Слона коленом по мягкой харе, и ещё раз - и тут вывернулся Бородуй, остервенелый и с расцарапанным носом, натянул Слону воротник на голову, повалил, и вместе мы начали пинать врага ногами - по-настоящему, гулко - а Слон барахтался на асфальте и ревел:
- Ну погодите у меня, фашисты!!!
Пинать лежачего нельзя, верно. Но Слон был слишком опасен, и поставил себя вне закона нападением на слабого. Слона можно было топтать.
Вскоре он перестал грозить, а только молча пытался закрыться. Это был первый нокаут в нашей жизни.
- Если узнаем, что ты кого-то ещё тронул - берегись, гнида!!!
И тут раздался взрослый голос:
- АХ ВЫ, ФАШИСТЫ!!! ЛЕЖАЧЕГО БИТЬ!!!
У входа в подворотню стоял интеллигентного вида мужик, в клетчатом пальто и клетчатой шляпе, с портфелем. Лицо его было вытянуто от негодования.
Вечно они невпопад, эти взрослые. Но взрослый - это взрослый. Мы с Бородуем подхватили портфели, пнули ещё по разику умывшегося юшкой Слона и смылись.
А нам вслед летел взрослый фальцет:
- АХ, ФАШИСТЫ!!!